Удивительно, но эти слова, сказанные о сущности истинной литературы почти в начале двадцатого столетья, несомненно, справедливы и для нашего смутного времени.
Среди слепящих глаза книжных завалов и развалов нелегко отличить поделки «глупого милорда» от гоголевских прозрений и «понести их с базара» туда, куда следует...
В книгу включены повести «Тихий Дол», «Город М» и некоторые рассказы писателя.
Рядом стоял Волк, держа в руке автомат.
Четверо вокруг ведра пялились по-прежнему тупо и в никуда.
А возле танка раскачивались два однонога. Один пил, запрокинув чайник над маленькой головой. Другой, щурясь сквозь папиросный дым, мочился на танк...»
Это лишь один эпизод. А сколько других сбылось и не дай Бог еще сбудется!
Мне думается, Валерий Болтышев достиг того уровня мастерства, о котором можно говорить, как о новом явлении в литературе.
+, - , - -.
В какой-то мере эту цитату из Замятина можно считать одним из ответов на один из вопросов, заданных в послесловии к «Городу М» критиком Виктором Чулковым: «Неужели действительно история размещена между трагедией и комедией? Неужели движение по этому маршруту — единственно возможное и конец обязательно опровергнет начало? Если принять эту точку зрения (а автор дает для этого достаточно оснований), тогда мир, который он выстроил, лишен какой-либо перспективы, замкнут на себе и чреват самоповторениями, самоцитированием. В нем каждый виток есть искажающее, извращающее дублирование предыдущего. Вывод мрачный, но оглянитесь вокруг себя, может быть, вы видите что-то другое? Если да, то я ошибся адресом...»
— Давайте построим модель пространства, в котором действует этот образ. «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом. Что ищет он в стране далекой?» — проведем линию вперед и в будущее и обозначим искомую страну буквой А. «Что кинул он в краю родном?» — проведем линию назад и в прошлое и обозначим буквой Б. «Под ним струя светлей лазури» — ставим букву С и считаем это глубиной, основательностью. «Над ним луч солнца золотой» — высота, пафос... Соединим эти линии. Что получилось? Крест — единая модель времени и пространства. Но Лермонтов на этом не останавливается. Он добавляет: «А он мятежный ищет бури, как будто в бурях есть покой». И плоскостной образ мира сразу обретает объем... Вот — формула настоящего искусства!
А вот еще строка из стихотворения нашего современника: «Он пошел поперек... Ничего мы не знаем о нем».
Зачем я вспомнил об этом?
Может быть для того, чтобы предположить: у художественной литературы, помимо утверждения, отрицания и синтеза, долженствующих возвышать или порицать читателя, есть еще одна задача, помочь автору построить свой собственный мир, населить его собственными героями, по образу и подобию своему...
Поперечный путь рискован. Многие пытались. Мало у кого получилось.
Рекомендую: возьмите в руки книгу Валерия Болтышева. Он долго шел поперек многих догм и, наконец, мне кажется, вышел на свою собственную дорогу. Читатели, читайте! Писатели, догоняйте! А издательство «Удмуртия» следует поздравить: оно выпустило книгу писателя, который опередил время.